К.М. Сухоруков,
заместитель генерального директора
Российской книжной палаты по науке
Газета, опубликовавшая материал, ставший поводом для моего сегодняшнего выступления, называет себя «Литературной», поэтому есть надежда, что её читатели помнят смысл известной басни о том, какая настанет беда, коль пироги начнёт печи сапожник, а сапоги тачать пирожник. Заметка «Книжная палата № 6» («ЛГ» № 51-52, 2013, 25 декабря) не только напоминает нам об этом сюжете фамилией автора, но и всем содержанием подтверждает справедливость басенной морали.
Надо отдать справедливость Льву Пирогову: он и сам честно пишет: «Я… не знаю, для чего нужна Книжная палата». Не знает и не хочет знать, но это не мешает ему выложить перед читателями целую кучу дезинформации, да ещё с удивительными собственными комментариями, в том числе на идеологические и общественно-политические темы – почему-то в привязке к РКП.
Ни руководство, ни рядовые сотрудники Палаты вообще-то не дают воли своим эмоциям: ни в печатной, ни в электронной прессе вы не найдёте каких-либо обращений от имени РКП к читательской аудитории; РКП никого не призывает к организации каких-либо акций, к «расширению протестов» против её ликвидации. Всё, что сделано Палатой, – на её сайте, по многочисленным просьбам партнёров и пользователей, помещено сообщение с разъяснением нынешней ситуации и с извещением о том, что Палата продолжает выполнение своих уставных функций до тех пор, пока не будут официально введены в действие законодательные изменения в этой сфере (если таковые произойдут).
В другое время мы бы не стали реагировать на пасквиль, написанный невежественным непрофессионалом, – лишь посмеялись бы над ним и посоветовали бы «учить матчасть». Ведь все журналисты или просто читатели книг, желающие знать о работе Книжной палаты, могут обратиться к первоисточнику – к примеру, на уже упомянутый сайт РКП, – и получить исчерпывающую информацию о направлениях деятельности и уставных обязанностях этого учреждения. Но сегодня, когда Палата и в самом деле переживает непростой период своей истории, мы не можем не ответить на нападки.
«Хвалу и клевету приемли равнодушно и не оспоривай глупца», – советовал классик, чей портрет украшает первую полосу «Литературной газеты»; но сегодня мы вынуждены поступить вопреки ценному совету. Молчание можно было бы расценить как «нам нечего сказать в своё оправдание» – как признание справедливости решения о ликвидации РКП и как согласие с рассуждениями колумниста «ЛГ» Пирогова.
Статья начинается с иронических выпадов в адрес «борцов с режимом», ностальгических выпадов в адрес школьной учительницы, которая давала детям плохие темы для сочинений, и элегических выпадов в сторону каких-то «ширящихся мышей», но реагировать на них мы, пожалуй, не станем, так как не знакомы с историей вопроса. Мы постараемся лишь опровергнуть фантастические домыслы и нелепые предположения, чтобы ответить на обвинения в наш адрес.
Для начала нас упрекают в том, что мы «назначаем книжкам ISBN», когда с этим легко бы справилась компьютерная программа. Этот упрёк звучит в адрес РКП не впервые; при этом обвинители, как правило, добавляют, что Палата дерёт с несчастных издателей немыслимые деньги.
Да, это так: Палата занимается присвоением ISBN – международного стандартного книжного номера, который (если кто не знает) является основным идентификационным элементом печатного издания, своего рода личным «паспортом» (или индивидуальным «номерным знаком», если уподобить книгу автомобилю). Объясним, почему книжные номера выдаются именно Палатой и не выдаются даром.
В соответствии с Уставом Международного агентства ISBN, в каждой стране должен быть его представитель – специализированное национальное агентство, которое правомочно заниматься этой деятельностью, отчитываясь за неё перед Международным агентством. Главнейшая задача национального агентства – даже не «присвоение» номеров, а ведение единой базы данных по номерам, присвоенным конкретным изданиям конкретных издателей, и введение этой базы в единую международную систему. Разумеется, агентство обязано не только содержать штат сотрудников, но и платить в Международное агентство ежегодный (немаленький) членский взнос. Как правило, на Западе деятельность национальных агентств ISBN финансируется ассоциациями книгоиздателей; естественно, что издатели-участники получают свои номера на льготной финансовой основе. В российском национальном агентстве ISBN, которое является подразделением РКП, плата с издателей взимается в большем размере, чем на Западе, однако российские издатели не содержат агентство ISBN – это учреждение работает на самофинансировании.
Следует понимать, что деньги, взимаемые с издателей, идут не на механический расчёт номеров (с которым, по словам «специалистов», легко справляется компьютерная программа), а на поддержание системы: это постоянное ведение и регулярное обновление общероссийской базы данных, контроль правильности присвоения номеров, постоянная информационная поддержка издателей, в том числе регулярное консультирование «новичков», справочно-информационная работа, направленная не только на издателей, но и на всех заинтересованных игроков книжного рынка и рядовых пользователей – многочисленных представителей книжного сообщества. Напомним, что ISBN используется не только для прямой идентификации и нахождения конкретного издания на книжном рынке (что важно, к примеру, для оптовых покупателей, комплектаторов библиотечных фондов и пр.), но и, помимо прочего, для борьбы с контрафактом (при судебном разбирательстве издание, имеющее легальный номер, находится в заведомо выигрышной позиции).
Рассматривая ситуацию с присвоением ISBN, следует учитывать не только масштабы нашей огромной страны, но и тот факт, что нынешняя система именно книгоиздания никем и ничем – даже и федеральным законодательством – практически не регулируется. Также следует иметь в виду, что сознательностью наше издательское сообщество (если считать всю их массу сообществом) отнюдь не отличается, корпоративная этика волнует далеко не каждого; как и многие другие хозяйствующие субъекты, издатели наши не упускают случая обойти какой-нибудь закон или предписание. При этом у нас огромное количество издателей-неофитов, а также издателей «нерегулярных», издателей «от случая к случаю», издателей «одноразовых» (например, по случаю однократного выделения финансирования на отдельно взятую книгу). Если каждый из этих издателей будет самостоятельно (при помощи всемогущей компьютерной программы) рассчитывать себе ISBN, это приведёт к неописуемой путанице номеров и постоянным взаимным претензиям, в том числе и судебным, в среде книгоиздателей, книготорговцев и книгопотребителей.
Если на Западе система саморегулирования книжного сообщества складывалась веками, то у нас – после отказа от советских принципов плановой экономики – только-только начинают формироваться новые механизмы и принципы. Несовершенство и неурегулированность отечественной сферы книгоиздания создаёт дополнительные трудности в работе национального агентства ISBN, которые находят своё отражение и в увеличении действующих расценок. Лишь очень далёкий от книжного мира человек может подумать, что на эти деньги содержится штат тунеядцев.
Далее – о некиих «сигнальных» экземплярах, которые Палата получает и раздаёт якобы в какие-то жалкие пятнадцать библиотек. Во-первых, сигнальным называется «пробный» экземпляр, который типография показывает заказчику, прежде чем печатать основной тираж; а то, что получает РКП, называется «обязательный экземпляр» (ОЭ), и его получение с 1994 года регулируется специальным федеральным законом «Об обязательном экземпляре документов» № 77. В соответствии с действующим законодательством, Палата получает обязательные экземпляры не только книг и брошюр, но и периодики (журналов, газет), а также изданий нотных, картографических, так называемых изоизданий, листовых, мелкопечатных и пр. Одним словом, под действие закона подпадает вся печатная продукция страны. Количество экземпляров каждой отдельно взятой печатной единицы, необходимых для представления в Палату, варьируется от 3 до 16, в зависимости от типа и вида издания (все подробности отражены в тексте закона). Один из этих трёх/шестнадцати экземпляров отправляется на вечное хранение в Национальное фондохранилище (это «страховой фонд» нашей книжной культуры); остальные – согласно указанному закону – распределяются по тридцати крупнейшим библиотекам федерального подчинения (универсальным и специализированным), обеспечивая их текущие фонды отечественных печатных изданий на 85-90 %. (Известно, что «собственного» финансирования библиотекам едва хватает на минимальные докупки нужного количества отечественных и зарубежных изданий, на устранение лакун в фондах.) О важности и масштабах этой гигантской работы говорит тот факт, что РКП ежегодно сортирует и отправляет более 10 млн. комплектов ОЭ книг, газет, журналов, нот, авторефератов диссертаций и т.д. в библиотеки, ежемесячно посещаемые десятками тысяч читателей. Так что словечко «мило» в качестве оценки нашей деятельности от Л. Пирогова чрезвычайно уместно!
Ещё через две-три фразы Л. Пирогов повышает оценку до «очень мило» – применительно к государственной библиографической регистрации поступающих в Палату обязательных экземпляров. По мнению «хорошо осведомлённого» журналиста, эта регистрация осуществляется «в огромном многотомном гроссбухе»; на самом же деле библиографические записи оперативно (в течение трёх дней после поступления экземпляра в РКП) вводятся в базу данных (доступ к которой возможен для неограниченного количества заинтересованных пользователей); кроме того, Палатой с установленной периодичностью выпускаются печатные государственные библиографические указатели – «летописи». «Старшему» из этих указателей – «Книжной летописи» – уже 106 лет.
Колумнист «ЛГ» тут же задаёт вопрос: «А зачем? Какой прок в многотомной библиографии, на 98 процентов состоящей из руководств по вязанию, ухаживанию за кактусами, выведению пятен и камасутр? Кто сможет (и, главное, додумается) ею воспользоваться?»
Это интересный вопрос; постараемся ответить доходчиво. Библиография появилась одновременно с книжным делом (сперва только рукописным, затем печатным, а теперь уже и электронным) в качестве «навигатора в море информации». Не будем напоминать, что океан информации становится всё шире и глубже, так что роль навигатора многократно возрастает; скажем только, что навигация особенно важна, когда пользователем востребованы как можно более точные, при этом полные, хорошо проверенные сведения, и чем оперативнее, тем лучше. Это понимает любой мало-мальски образованный человек, и не только в нашей стране, где «книга – друг человека», но и за рубежом, где отношение к печатному тексту можно назвать более прагматическим. В странах Запада, между прочим, – грустно признаваться, но что есть, то есть – национальная библиография появилась раньше, чем в России. И там никто не собирается от неё отказываться – ни книготорговец, ни библиотекарь, ни учёный, ни студент, ни рядовой читатель или покупатель книг. Так что «додумываться» придётся разве что лично самому Льву Пирогову, тем более, что его представления о современном издательском ассортименте не назовёшь иначе, как анекдотическими. Единственное, что мы можем противопоставить этим представлениям, – это здравый смысл и… статистику печати.
Государственная статистика печати в России – здесь нам есть чем гордиться – самая оперативная в мире (подразумеваются, конечно, ведущие книжные державы) и самая точная по сравнению со статистикой в других отраслях экономики и народного хозяйства. Точность достигается тем, что в Книжной палате статистика осуществляется не по издательским планам и не по читательским ожиданиям, а по принципу «de visu» – книжку не «посчитают», пока не подержат в руках физический экземпляр. И эта статистика говорит нам, что примерно треть всего книжного ассортимента в современной России по количеству названий составляют научные, производственные и справочные издания; ещё треть приходится на учебную литературу для вузов, колледжей и школ; далее идёт художественная литература для взрослых, потом литература для детей, другие разделы ассортимента… Наконец, в самом конце списка появляются издания по религии, эзотерике и «для дома, для семьи». Именно в последнюю категорию входят заинтересовавшие Льва Пирогова пособия по кактусам и камасутрам, и их суммарная доля в общем ассортименте по количеству названий не дотягивает даже до одного процента. Иными словами, их примерно в сто раз меньше, чем показалось обозревателю «ЛГ».
Эти сведения – не государственная тайна: они находятся в открытом доступе на сайте РКП, освещаются в ежегодных докладах Роспечати, печатаются в профессиональной периодике; в частности, ежегодно – в конце августа и в начале января – публикация полугодовых и соответственно годовых итогов приурочивается к двум крупнейшим в стране книжным выставкам-ярмаркам. Наиболее заинтересованные члены книжного сообщества – в первую очередь издатели и комплектаторы ведущих библиотек – активно их обсуждают и принимают к сведению, чтобы руководствоваться свежими данными в своей деятельности.
Конечно, многие научные монографии или учебные пособия по «немассовым» дисциплинам выходят небольшими тиражами и, в отличие от пресловутых руководств по кактусам, не продаются в местах массового скопления народа – в супермаркете или на рынке. Тем важнее роль Книжной палаты, комплектующей этими малотиражными и труднодоступными книгами – за счёт обязательного экземпляра – главные библиотеки страны.
Однако господин Пирогов, надо отдать ему справедливость, знает о существовании «учёных, ищущих информацию по своей теме». Он предполагает, что эти учёные, а также библиотечные комплектаторы способны обойтись без посредничества Книжной палаты с её библиографическими гроссбухами. «Есть специализированная научная периодика», – метко подмечает журналист.
Это ценное наблюдение! Но в кругу чтения учёного специалиста обычно присутствуют также научные монографии, методические пособия, сборники материалов научных и научно-практических конференций, авторефераты диссертаций по смежным дисциплинам и множество прочих изданий и документов, вплоть до новых инструкций по работе с изучаемым предметом или явлением. Где гарантия, что обо всех издательских новинках в своей сфере специалист узнает из научной периодики? (Из журнала, который выходит дважды в год?) Не проще ли регулярно просматривать профессионально составленные библиографические указатели? Не легче ли получить доступ к своевременно пополняемым базам данных, где появляется оперативная информация о свежайших новинках?
Для тех, кто привык подходить к информационному поиску профессионально, Книжная палата предлагает доступ к государственному библиографическому банку данных, как в целом, так и по отдельным направлениям научной мысли, к специализированным базам по конкретной тематике или проблематике, по видам изданий и пр., равно как и к печатным государственным библиографическим указателям. Так, например, имеется указатель «Летопись журнальных статей»: в нём «расписываются» статьи из периодических изданий, причём информация подаётся в структурированной форме, по разделам и рубрикам, так что любой исследователь или комплектатор специализированной библиотеки может просматривать не всё подряд, а лишь «своё» направление, чтобы потом выбрать и заказать себе необходимую «научную периодику» и всё остальное – в книжном магазине или в библиотеке.
По поводу современных библиотекарей обозреватель «ЛГ» думает, что они ориентируются не на гроссбухи от Книжной палаты, а на информацию от издателей и книготорговцев. Нужно ли напоминать, что большая часть информации, поступающей из этих источников, носит рекламный характер? Задача продавца – продать всё; а задача комплектатора – купить то, что нужно, а не то, что «впаривают». Именно поэтому ценится информация от Книжной палаты – потому что она объективна, её поставщики (библиографы РКП) лишены коммерческой заинтересованности в продаже каких бы то ни было книг или журналов.
Очень жаль, что представитель «ЛГ» не имеет представления о механизме книгооборота и комплектования серьёзных библиотечных учреждений. Этот механизм основывается не на отрывочной, нерегулярной и ненадёжной информации от тысяч «пиарщиков» из коммерческих издательств, а на единой общенациональной системе опережающей книготорговой информации «Букс ин Принт» («Книги в наличии и печати»), и эту систему уже более двадцати лет ведёт – вот сюрприз! – Российская книжная палата. Издатели – участники проекта «авансом» подают сюда информацию о готовящихся к выпуску новинках, Палата сводит эти сведения в структурированную базу и в момент фактического появления конкретной книги актуализирует (при необходимости дополнив и исправив) информацию о ней для пользователей. Эта система опережающей информации особенно важна для издателей малотиражной научной книги (а также для издающих вузов, музеев, архивов и многочисленных некоммерческих организаций, выпускающих узкоспециальную литературу), потому что они не в состоянии рекламировать свою продукцию с таким размахом, как это делают производители массовой «макулатурки». Довольно часто «узкий» специалист в какой-либо области не может узнать о важных для него новинках ни из каких источников, кроме как из «летописей» РКП, либо из специализированного журнала, выход на который, опять же, обеспечивается указателями Палаты.
После критических замечаний в адрес «устаревшей» библиографии господин Пирогов начинает рассуждать о статистике тиражей, думая почему-то, что именно она позволяет власть имущим узнать, «сколько чего читают». Заодно сообщается, что статистика эта по умолчанию не может быть правдивой, потому что издатели-жулики фальсифицируют данные, а потому пользоваться ею так же бессмысленно, как и библиографическими гроссбухами.
Даже странно как-то в начале ХХI века напоминать образованному человеку, что статистика – как при плановой экономике, так и при рыночной – нужна для любой отрасли производства и экономики.
Да, некоторые наши издатели, как и другие предприниматели в своих отчётах, «забывают» указывать в выходных сведениях тираж конкретного издания либо дают неверные цифры. Однако РКП имеет стандартный набор инструментов для получения необходимой информации от любого российского издателя. Нет, это не пыточные клещи, а всего лишь обязательные к заполнению общегосударственные отчётные формы 1-И. Кроме того, существуют отчёты типографий о выполненных заказах и государственная система ЕМИСС, контролирующая – помимо прочего – полноту представления издателями требуемой от них статистики. При помощи этих несложных инструментов Палата легко выявляет издателей, фальсифицирующих данные, и принимает к ним соответствующие мер воздействия. Впрочем, задача Палаты – не казнить жулика, а обеспечить полноту и точность статистики книгоиздания. И ни одно учреждение, кроме РКП, ни у нас в стране, ни за её границами не имеет такой уставной задачи.
Попытки увязать статистические показатели с какими-то политическими махинациями власть имущих – очередная благоглупость господина Пирогова. Никакая статистика книгоиздания, или книготорговли, или библиотечной книговыдачи не в состоянии ответить на вопрос «сколько чего читают?» Лишь серия специально спланированных социологических опросов способна дать ответ, да и то весьма приблизительный; но непонятно, зачем эта информация власть имущим: какие выводы они могут из неё сделать?
Государственная библиография и статистика печати нужны не абстрактным «властям», а десяткам тысяч людей, которым – в профессиональной или частной сфере жизни – необходима информация о книгах. Библиография в целом говорит о качественной, а статистика – о количественной стороне книгоиздания, и эти показатели кажутся «бессмысленными» лишь колумнисту «ЛГ» – или всей её редакции?
Лев Пирогов заявляет, что существование Книжной палаты имело смысл лишь тогда, когда «книга была главным средством сохранения и передачи информации». Если подходить к вопросу с этой позиции, получится, что Палата сегодня нужна и необходима более, чем когда бы то ни было, потому что для науки, культуры, образования и просвещения книга и остаётся таковым средством. (Другое дело, что сегодня многие книги оцифровываются – в том числе и РКП уже производит оцифровку отдельных сегментов Национального фондохранилища, – но книга при этом не перестаёт быть носителем информации; и электронная книга – тоже книга.) Заодно укажем, что в настоящий момент книги, при всём их огромном количестве, по своему удельному весу (то есть по тиражным экземплярам) суммарно уступают – библиографически и статистически – прочим образцам печатной продукции, поступающим в РКП в качестве обязательного экземпляра. Мы уже говорили, что в РКП, кроме книг и брошюр, поступают газеты, журналы, авторефераты диссертаций, плакаты, нотные и изоиздания… перечень можно продолжать, так что «не книгой единой» живёт РКП; и со всеми этими носителями информации тоже надо что-то делать.
Рассуждения на тему «сегодня, когда интернет, свобода, компьютеры, рука рынка и прочая беда…» и о том, что смысл сохранения Палаты лишь в «жалко выбросить», свидетельствуют о том, что колумнист «ЛГ» не ориентируется в современных технологиях и не видит их пользы. Все эти так называемые «беды» никак не мешают работе Палаты, а лишь способствуют повышению объёмов, оперативности и эффективности её деятельности. Именно РКП, одна из первых в стране, стала использовать в текущей работе новейшие коммуникационные средства и компьютерные технологии, что дало ей возможность резко расширить спектр информационных услуг, оказываемых отечественным и зарубежным пользователям. Попутно укажем, кстати, что количество сотрудников Палаты за последние 20 лет сократилось втрое, а производительность их труда выросла как минимум в шесть раз.
Финальный абзац статьи Пирогова припасён для рассуждений о либерально-экономической логике, которая якобы потребовала упразднения не только Советского государства, но и Книжной палаты, пережившей это государство «и так уже на четверть века». Уже не грустно, а прямо-таки смешно видеть, как обозреватель «Литературной газеты» демонстрирует незнание элементарных фактов из истории отечественной книжной культуры.
Палата – возможно, эта новость столетней давности кого-то удивит, – родилась не при Советской власти, а раньше. Официальная дата её создания в «сегодняшнем» виде – 27 апреля (10 мая) 1917 года; а до того соответствующими функциями было наделено Главное управление по делам печати, в ведении которого находилась, помимо прочего, и цензура. Упразднение этого органа и создание Палаты как раз и произошло на волне либерализации, а вовсе не ради «закручивания гаек». Постановление Временного правительства «Об учреждениях по делам печати» было подписано Министром-председателем князем Г. Е. Львовым и Управляющим делами Временного правительства В. Д. Набоковым.
Между прочим, инициаторами создания палаты выступили выдающиеся деятели отечественной науки и культуры, среди которых были академики С. Ф. Ольденбург и А. А. Шахматов, поэт В. Я. Брюсов, литературовед и библиограф, профессор С. А. Венгеров и др. Благодаря их инициативе одной из главных задач новосозданного учреждения стала «наука о книге и книжном деле». Палата до последнего дня являлась и является учреждением науки, о чём в «Литературной газете», как выяснилось, не знают, как не подозревают о многих других направлениях её деятельности, как, например, разработка и модернизация десятков государственных стандартов в сфере книжного дела или вечное хранение «книжной памяти» нации.
Быть может, в течение прошедшего «без трёх минут столетия» своей деятельности Книжная палата функционировала не идеально; быть может, она и в самом деле заслуживает критики. Но критиковать работу РКП имеет право тот, кто хорошо знаком с этой работой и её результатами, а не тот, которому просто захотелось громко высказаться.
В заключительных словах своей статьи Лев Пирогов не вполне внятно сожалеет о чересчур (на его взгляд) долгой жизни РКП. Нам тоже хотелось бы о чём-нибудь пожалеть… Например, о том, что автор статьи, вопреки не только журналистским канонам, но и элементарной этике, не смог раскрыть в тексте смысл «остроумного» заголовка – «Книжная палата № 6». Интересно, что подразумевалось автором под «палатой номер шесть», то есть сообществом душевнобольных: сама РКП, или её сотрудники, или поддерживающие её – пусть не всегда умело, но искренне – многие тысячи людей, которым небезразлична судьба уникального и полезного учреждения? Или, может быть, всё наше книжное сообщество – в канун наступающего Года культуры?
* * *
Этот материал был направлен главному редактору «Литературной газеты» в качестве публичного ответа на вздорный опус Пирогова, полный неточностей, передёргиваний и откровенной дезинформации. Но напечатать наш ответ на своих страницах «ЛГ», судя по всему, пока не готова, почему мы и оставили за собой право выступить на страницах другой газеты – пока материал не утратил актуальности в сознании потенциальных читателей.
При этом всё же хотелось бы надеяться, что «ЛГ» – ранее весьма уважаемый, в том числе и нами, печатный орган – впредь не станет публиковать сочинения, идущие вразрез с имиджем газеты, призванной просвещать читателя, пропагандировать искусство слова и книжную культуру.
* * *
В последний момент выяснилось, что, действуя по принципу «и волки сыты, и овцы целы», редакция «ЛГ» напечатала часть нашего ответа на статью Л. Пирогова. Этот текст был опубликован в № 1-2 от 15.01.2014 на пятой странице газеты, как сказано в сопроводительной заметке, «в значительном сокращении – только по существу дела». С мнением редакции «ЛГ» здесь трудно согласиться, поскольку несколько абзацев – это не сокращение, а сохранение не более 10 % объёма нашей статьи; что касается «существа дела», т. е. фактов деятельности РКП, то её ответственный представитель, наверное, должен разбираться в них получше стороннего журналиста. Впрочем, по уже сложившейся традиции, «ЛГ» предпочитает не согласовывать свои действия с автором из РКП, который ни в коем случае не дал бы своего разрешения на подобное «обрезание» своего ответа, поскольку после этого «сокращения» опус Л. Пирогова выглядит чуть ли не правдоподобным во всех прочих, не получивших ответа, его критических выпадах по адресу РКП.
Надеемся, что полная версия нашей статьи будет способствовать установлению истины.
заместитель генерального директора
Российской книжной палаты по науке
Газета, опубликовавшая материал, ставший поводом для моего сегодняшнего выступления, называет себя «Литературной», поэтому есть надежда, что её читатели помнят смысл известной басни о том, какая настанет беда, коль пироги начнёт печи сапожник, а сапоги тачать пирожник. Заметка «Книжная палата № 6» («ЛГ» № 51-52, 2013, 25 декабря) не только напоминает нам об этом сюжете фамилией автора, но и всем содержанием подтверждает справедливость басенной морали.
Надо отдать справедливость Льву Пирогову: он и сам честно пишет: «Я… не знаю, для чего нужна Книжная палата». Не знает и не хочет знать, но это не мешает ему выложить перед читателями целую кучу дезинформации, да ещё с удивительными собственными комментариями, в том числе на идеологические и общественно-политические темы – почему-то в привязке к РКП.
Ни руководство, ни рядовые сотрудники Палаты вообще-то не дают воли своим эмоциям: ни в печатной, ни в электронной прессе вы не найдёте каких-либо обращений от имени РКП к читательской аудитории; РКП никого не призывает к организации каких-либо акций, к «расширению протестов» против её ликвидации. Всё, что сделано Палатой, – на её сайте, по многочисленным просьбам партнёров и пользователей, помещено сообщение с разъяснением нынешней ситуации и с извещением о том, что Палата продолжает выполнение своих уставных функций до тех пор, пока не будут официально введены в действие законодательные изменения в этой сфере (если таковые произойдут).
В другое время мы бы не стали реагировать на пасквиль, написанный невежественным непрофессионалом, – лишь посмеялись бы над ним и посоветовали бы «учить матчасть». Ведь все журналисты или просто читатели книг, желающие знать о работе Книжной палаты, могут обратиться к первоисточнику – к примеру, на уже упомянутый сайт РКП, – и получить исчерпывающую информацию о направлениях деятельности и уставных обязанностях этого учреждения. Но сегодня, когда Палата и в самом деле переживает непростой период своей истории, мы не можем не ответить на нападки.
«Хвалу и клевету приемли равнодушно и не оспоривай глупца», – советовал классик, чей портрет украшает первую полосу «Литературной газеты»; но сегодня мы вынуждены поступить вопреки ценному совету. Молчание можно было бы расценить как «нам нечего сказать в своё оправдание» – как признание справедливости решения о ликвидации РКП и как согласие с рассуждениями колумниста «ЛГ» Пирогова.
Статья начинается с иронических выпадов в адрес «борцов с режимом», ностальгических выпадов в адрес школьной учительницы, которая давала детям плохие темы для сочинений, и элегических выпадов в сторону каких-то «ширящихся мышей», но реагировать на них мы, пожалуй, не станем, так как не знакомы с историей вопроса. Мы постараемся лишь опровергнуть фантастические домыслы и нелепые предположения, чтобы ответить на обвинения в наш адрес.
Для начала нас упрекают в том, что мы «назначаем книжкам ISBN», когда с этим легко бы справилась компьютерная программа. Этот упрёк звучит в адрес РКП не впервые; при этом обвинители, как правило, добавляют, что Палата дерёт с несчастных издателей немыслимые деньги.
Да, это так: Палата занимается присвоением ISBN – международного стандартного книжного номера, который (если кто не знает) является основным идентификационным элементом печатного издания, своего рода личным «паспортом» (или индивидуальным «номерным знаком», если уподобить книгу автомобилю). Объясним, почему книжные номера выдаются именно Палатой и не выдаются даром.
В соответствии с Уставом Международного агентства ISBN, в каждой стране должен быть его представитель – специализированное национальное агентство, которое правомочно заниматься этой деятельностью, отчитываясь за неё перед Международным агентством. Главнейшая задача национального агентства – даже не «присвоение» номеров, а ведение единой базы данных по номерам, присвоенным конкретным изданиям конкретных издателей, и введение этой базы в единую международную систему. Разумеется, агентство обязано не только содержать штат сотрудников, но и платить в Международное агентство ежегодный (немаленький) членский взнос. Как правило, на Западе деятельность национальных агентств ISBN финансируется ассоциациями книгоиздателей; естественно, что издатели-участники получают свои номера на льготной финансовой основе. В российском национальном агентстве ISBN, которое является подразделением РКП, плата с издателей взимается в большем размере, чем на Западе, однако российские издатели не содержат агентство ISBN – это учреждение работает на самофинансировании.
Следует понимать, что деньги, взимаемые с издателей, идут не на механический расчёт номеров (с которым, по словам «специалистов», легко справляется компьютерная программа), а на поддержание системы: это постоянное ведение и регулярное обновление общероссийской базы данных, контроль правильности присвоения номеров, постоянная информационная поддержка издателей, в том числе регулярное консультирование «новичков», справочно-информационная работа, направленная не только на издателей, но и на всех заинтересованных игроков книжного рынка и рядовых пользователей – многочисленных представителей книжного сообщества. Напомним, что ISBN используется не только для прямой идентификации и нахождения конкретного издания на книжном рынке (что важно, к примеру, для оптовых покупателей, комплектаторов библиотечных фондов и пр.), но и, помимо прочего, для борьбы с контрафактом (при судебном разбирательстве издание, имеющее легальный номер, находится в заведомо выигрышной позиции).
Рассматривая ситуацию с присвоением ISBN, следует учитывать не только масштабы нашей огромной страны, но и тот факт, что нынешняя система именно книгоиздания никем и ничем – даже и федеральным законодательством – практически не регулируется. Также следует иметь в виду, что сознательностью наше издательское сообщество (если считать всю их массу сообществом) отнюдь не отличается, корпоративная этика волнует далеко не каждого; как и многие другие хозяйствующие субъекты, издатели наши не упускают случая обойти какой-нибудь закон или предписание. При этом у нас огромное количество издателей-неофитов, а также издателей «нерегулярных», издателей «от случая к случаю», издателей «одноразовых» (например, по случаю однократного выделения финансирования на отдельно взятую книгу). Если каждый из этих издателей будет самостоятельно (при помощи всемогущей компьютерной программы) рассчитывать себе ISBN, это приведёт к неописуемой путанице номеров и постоянным взаимным претензиям, в том числе и судебным, в среде книгоиздателей, книготорговцев и книгопотребителей.
Если на Западе система саморегулирования книжного сообщества складывалась веками, то у нас – после отказа от советских принципов плановой экономики – только-только начинают формироваться новые механизмы и принципы. Несовершенство и неурегулированность отечественной сферы книгоиздания создаёт дополнительные трудности в работе национального агентства ISBN, которые находят своё отражение и в увеличении действующих расценок. Лишь очень далёкий от книжного мира человек может подумать, что на эти деньги содержится штат тунеядцев.
Далее – о некиих «сигнальных» экземплярах, которые Палата получает и раздаёт якобы в какие-то жалкие пятнадцать библиотек. Во-первых, сигнальным называется «пробный» экземпляр, который типография показывает заказчику, прежде чем печатать основной тираж; а то, что получает РКП, называется «обязательный экземпляр» (ОЭ), и его получение с 1994 года регулируется специальным федеральным законом «Об обязательном экземпляре документов» № 77. В соответствии с действующим законодательством, Палата получает обязательные экземпляры не только книг и брошюр, но и периодики (журналов, газет), а также изданий нотных, картографических, так называемых изоизданий, листовых, мелкопечатных и пр. Одним словом, под действие закона подпадает вся печатная продукция страны. Количество экземпляров каждой отдельно взятой печатной единицы, необходимых для представления в Палату, варьируется от 3 до 16, в зависимости от типа и вида издания (все подробности отражены в тексте закона). Один из этих трёх/шестнадцати экземпляров отправляется на вечное хранение в Национальное фондохранилище (это «страховой фонд» нашей книжной культуры); остальные – согласно указанному закону – распределяются по тридцати крупнейшим библиотекам федерального подчинения (универсальным и специализированным), обеспечивая их текущие фонды отечественных печатных изданий на 85-90 %. (Известно, что «собственного» финансирования библиотекам едва хватает на минимальные докупки нужного количества отечественных и зарубежных изданий, на устранение лакун в фондах.) О важности и масштабах этой гигантской работы говорит тот факт, что РКП ежегодно сортирует и отправляет более 10 млн. комплектов ОЭ книг, газет, журналов, нот, авторефератов диссертаций и т.д. в библиотеки, ежемесячно посещаемые десятками тысяч читателей. Так что словечко «мило» в качестве оценки нашей деятельности от Л. Пирогова чрезвычайно уместно!
Ещё через две-три фразы Л. Пирогов повышает оценку до «очень мило» – применительно к государственной библиографической регистрации поступающих в Палату обязательных экземпляров. По мнению «хорошо осведомлённого» журналиста, эта регистрация осуществляется «в огромном многотомном гроссбухе»; на самом же деле библиографические записи оперативно (в течение трёх дней после поступления экземпляра в РКП) вводятся в базу данных (доступ к которой возможен для неограниченного количества заинтересованных пользователей); кроме того, Палатой с установленной периодичностью выпускаются печатные государственные библиографические указатели – «летописи». «Старшему» из этих указателей – «Книжной летописи» – уже 106 лет.
Колумнист «ЛГ» тут же задаёт вопрос: «А зачем? Какой прок в многотомной библиографии, на 98 процентов состоящей из руководств по вязанию, ухаживанию за кактусами, выведению пятен и камасутр? Кто сможет (и, главное, додумается) ею воспользоваться?»
Это интересный вопрос; постараемся ответить доходчиво. Библиография появилась одновременно с книжным делом (сперва только рукописным, затем печатным, а теперь уже и электронным) в качестве «навигатора в море информации». Не будем напоминать, что океан информации становится всё шире и глубже, так что роль навигатора многократно возрастает; скажем только, что навигация особенно важна, когда пользователем востребованы как можно более точные, при этом полные, хорошо проверенные сведения, и чем оперативнее, тем лучше. Это понимает любой мало-мальски образованный человек, и не только в нашей стране, где «книга – друг человека», но и за рубежом, где отношение к печатному тексту можно назвать более прагматическим. В странах Запада, между прочим, – грустно признаваться, но что есть, то есть – национальная библиография появилась раньше, чем в России. И там никто не собирается от неё отказываться – ни книготорговец, ни библиотекарь, ни учёный, ни студент, ни рядовой читатель или покупатель книг. Так что «додумываться» придётся разве что лично самому Льву Пирогову, тем более, что его представления о современном издательском ассортименте не назовёшь иначе, как анекдотическими. Единственное, что мы можем противопоставить этим представлениям, – это здравый смысл и… статистику печати.
Государственная статистика печати в России – здесь нам есть чем гордиться – самая оперативная в мире (подразумеваются, конечно, ведущие книжные державы) и самая точная по сравнению со статистикой в других отраслях экономики и народного хозяйства. Точность достигается тем, что в Книжной палате статистика осуществляется не по издательским планам и не по читательским ожиданиям, а по принципу «de visu» – книжку не «посчитают», пока не подержат в руках физический экземпляр. И эта статистика говорит нам, что примерно треть всего книжного ассортимента в современной России по количеству названий составляют научные, производственные и справочные издания; ещё треть приходится на учебную литературу для вузов, колледжей и школ; далее идёт художественная литература для взрослых, потом литература для детей, другие разделы ассортимента… Наконец, в самом конце списка появляются издания по религии, эзотерике и «для дома, для семьи». Именно в последнюю категорию входят заинтересовавшие Льва Пирогова пособия по кактусам и камасутрам, и их суммарная доля в общем ассортименте по количеству названий не дотягивает даже до одного процента. Иными словами, их примерно в сто раз меньше, чем показалось обозревателю «ЛГ».
Эти сведения – не государственная тайна: они находятся в открытом доступе на сайте РКП, освещаются в ежегодных докладах Роспечати, печатаются в профессиональной периодике; в частности, ежегодно – в конце августа и в начале января – публикация полугодовых и соответственно годовых итогов приурочивается к двум крупнейшим в стране книжным выставкам-ярмаркам. Наиболее заинтересованные члены книжного сообщества – в первую очередь издатели и комплектаторы ведущих библиотек – активно их обсуждают и принимают к сведению, чтобы руководствоваться свежими данными в своей деятельности.
Конечно, многие научные монографии или учебные пособия по «немассовым» дисциплинам выходят небольшими тиражами и, в отличие от пресловутых руководств по кактусам, не продаются в местах массового скопления народа – в супермаркете или на рынке. Тем важнее роль Книжной палаты, комплектующей этими малотиражными и труднодоступными книгами – за счёт обязательного экземпляра – главные библиотеки страны.
Однако господин Пирогов, надо отдать ему справедливость, знает о существовании «учёных, ищущих информацию по своей теме». Он предполагает, что эти учёные, а также библиотечные комплектаторы способны обойтись без посредничества Книжной палаты с её библиографическими гроссбухами. «Есть специализированная научная периодика», – метко подмечает журналист.
Это ценное наблюдение! Но в кругу чтения учёного специалиста обычно присутствуют также научные монографии, методические пособия, сборники материалов научных и научно-практических конференций, авторефераты диссертаций по смежным дисциплинам и множество прочих изданий и документов, вплоть до новых инструкций по работе с изучаемым предметом или явлением. Где гарантия, что обо всех издательских новинках в своей сфере специалист узнает из научной периодики? (Из журнала, который выходит дважды в год?) Не проще ли регулярно просматривать профессионально составленные библиографические указатели? Не легче ли получить доступ к своевременно пополняемым базам данных, где появляется оперативная информация о свежайших новинках?
Для тех, кто привык подходить к информационному поиску профессионально, Книжная палата предлагает доступ к государственному библиографическому банку данных, как в целом, так и по отдельным направлениям научной мысли, к специализированным базам по конкретной тематике или проблематике, по видам изданий и пр., равно как и к печатным государственным библиографическим указателям. Так, например, имеется указатель «Летопись журнальных статей»: в нём «расписываются» статьи из периодических изданий, причём информация подаётся в структурированной форме, по разделам и рубрикам, так что любой исследователь или комплектатор специализированной библиотеки может просматривать не всё подряд, а лишь «своё» направление, чтобы потом выбрать и заказать себе необходимую «научную периодику» и всё остальное – в книжном магазине или в библиотеке.
По поводу современных библиотекарей обозреватель «ЛГ» думает, что они ориентируются не на гроссбухи от Книжной палаты, а на информацию от издателей и книготорговцев. Нужно ли напоминать, что большая часть информации, поступающей из этих источников, носит рекламный характер? Задача продавца – продать всё; а задача комплектатора – купить то, что нужно, а не то, что «впаривают». Именно поэтому ценится информация от Книжной палаты – потому что она объективна, её поставщики (библиографы РКП) лишены коммерческой заинтересованности в продаже каких бы то ни было книг или журналов.
Очень жаль, что представитель «ЛГ» не имеет представления о механизме книгооборота и комплектования серьёзных библиотечных учреждений. Этот механизм основывается не на отрывочной, нерегулярной и ненадёжной информации от тысяч «пиарщиков» из коммерческих издательств, а на единой общенациональной системе опережающей книготорговой информации «Букс ин Принт» («Книги в наличии и печати»), и эту систему уже более двадцати лет ведёт – вот сюрприз! – Российская книжная палата. Издатели – участники проекта «авансом» подают сюда информацию о готовящихся к выпуску новинках, Палата сводит эти сведения в структурированную базу и в момент фактического появления конкретной книги актуализирует (при необходимости дополнив и исправив) информацию о ней для пользователей. Эта система опережающей информации особенно важна для издателей малотиражной научной книги (а также для издающих вузов, музеев, архивов и многочисленных некоммерческих организаций, выпускающих узкоспециальную литературу), потому что они не в состоянии рекламировать свою продукцию с таким размахом, как это делают производители массовой «макулатурки». Довольно часто «узкий» специалист в какой-либо области не может узнать о важных для него новинках ни из каких источников, кроме как из «летописей» РКП, либо из специализированного журнала, выход на который, опять же, обеспечивается указателями Палаты.
После критических замечаний в адрес «устаревшей» библиографии господин Пирогов начинает рассуждать о статистике тиражей, думая почему-то, что именно она позволяет власть имущим узнать, «сколько чего читают». Заодно сообщается, что статистика эта по умолчанию не может быть правдивой, потому что издатели-жулики фальсифицируют данные, а потому пользоваться ею так же бессмысленно, как и библиографическими гроссбухами.
Даже странно как-то в начале ХХI века напоминать образованному человеку, что статистика – как при плановой экономике, так и при рыночной – нужна для любой отрасли производства и экономики.
Да, некоторые наши издатели, как и другие предприниматели в своих отчётах, «забывают» указывать в выходных сведениях тираж конкретного издания либо дают неверные цифры. Однако РКП имеет стандартный набор инструментов для получения необходимой информации от любого российского издателя. Нет, это не пыточные клещи, а всего лишь обязательные к заполнению общегосударственные отчётные формы 1-И. Кроме того, существуют отчёты типографий о выполненных заказах и государственная система ЕМИСС, контролирующая – помимо прочего – полноту представления издателями требуемой от них статистики. При помощи этих несложных инструментов Палата легко выявляет издателей, фальсифицирующих данные, и принимает к ним соответствующие мер воздействия. Впрочем, задача Палаты – не казнить жулика, а обеспечить полноту и точность статистики книгоиздания. И ни одно учреждение, кроме РКП, ни у нас в стране, ни за её границами не имеет такой уставной задачи.
Попытки увязать статистические показатели с какими-то политическими махинациями власть имущих – очередная благоглупость господина Пирогова. Никакая статистика книгоиздания, или книготорговли, или библиотечной книговыдачи не в состоянии ответить на вопрос «сколько чего читают?» Лишь серия специально спланированных социологических опросов способна дать ответ, да и то весьма приблизительный; но непонятно, зачем эта информация власть имущим: какие выводы они могут из неё сделать?
Государственная библиография и статистика печати нужны не абстрактным «властям», а десяткам тысяч людей, которым – в профессиональной или частной сфере жизни – необходима информация о книгах. Библиография в целом говорит о качественной, а статистика – о количественной стороне книгоиздания, и эти показатели кажутся «бессмысленными» лишь колумнисту «ЛГ» – или всей её редакции?
Лев Пирогов заявляет, что существование Книжной палаты имело смысл лишь тогда, когда «книга была главным средством сохранения и передачи информации». Если подходить к вопросу с этой позиции, получится, что Палата сегодня нужна и необходима более, чем когда бы то ни было, потому что для науки, культуры, образования и просвещения книга и остаётся таковым средством. (Другое дело, что сегодня многие книги оцифровываются – в том числе и РКП уже производит оцифровку отдельных сегментов Национального фондохранилища, – но книга при этом не перестаёт быть носителем информации; и электронная книга – тоже книга.) Заодно укажем, что в настоящий момент книги, при всём их огромном количестве, по своему удельному весу (то есть по тиражным экземплярам) суммарно уступают – библиографически и статистически – прочим образцам печатной продукции, поступающим в РКП в качестве обязательного экземпляра. Мы уже говорили, что в РКП, кроме книг и брошюр, поступают газеты, журналы, авторефераты диссертаций, плакаты, нотные и изоиздания… перечень можно продолжать, так что «не книгой единой» живёт РКП; и со всеми этими носителями информации тоже надо что-то делать.
Рассуждения на тему «сегодня, когда интернет, свобода, компьютеры, рука рынка и прочая беда…» и о том, что смысл сохранения Палаты лишь в «жалко выбросить», свидетельствуют о том, что колумнист «ЛГ» не ориентируется в современных технологиях и не видит их пользы. Все эти так называемые «беды» никак не мешают работе Палаты, а лишь способствуют повышению объёмов, оперативности и эффективности её деятельности. Именно РКП, одна из первых в стране, стала использовать в текущей работе новейшие коммуникационные средства и компьютерные технологии, что дало ей возможность резко расширить спектр информационных услуг, оказываемых отечественным и зарубежным пользователям. Попутно укажем, кстати, что количество сотрудников Палаты за последние 20 лет сократилось втрое, а производительность их труда выросла как минимум в шесть раз.
Финальный абзац статьи Пирогова припасён для рассуждений о либерально-экономической логике, которая якобы потребовала упразднения не только Советского государства, но и Книжной палаты, пережившей это государство «и так уже на четверть века». Уже не грустно, а прямо-таки смешно видеть, как обозреватель «Литературной газеты» демонстрирует незнание элементарных фактов из истории отечественной книжной культуры.
Палата – возможно, эта новость столетней давности кого-то удивит, – родилась не при Советской власти, а раньше. Официальная дата её создания в «сегодняшнем» виде – 27 апреля (10 мая) 1917 года; а до того соответствующими функциями было наделено Главное управление по делам печати, в ведении которого находилась, помимо прочего, и цензура. Упразднение этого органа и создание Палаты как раз и произошло на волне либерализации, а вовсе не ради «закручивания гаек». Постановление Временного правительства «Об учреждениях по делам печати» было подписано Министром-председателем князем Г. Е. Львовым и Управляющим делами Временного правительства В. Д. Набоковым.
Между прочим, инициаторами создания палаты выступили выдающиеся деятели отечественной науки и культуры, среди которых были академики С. Ф. Ольденбург и А. А. Шахматов, поэт В. Я. Брюсов, литературовед и библиограф, профессор С. А. Венгеров и др. Благодаря их инициативе одной из главных задач новосозданного учреждения стала «наука о книге и книжном деле». Палата до последнего дня являлась и является учреждением науки, о чём в «Литературной газете», как выяснилось, не знают, как не подозревают о многих других направлениях её деятельности, как, например, разработка и модернизация десятков государственных стандартов в сфере книжного дела или вечное хранение «книжной памяти» нации.
Быть может, в течение прошедшего «без трёх минут столетия» своей деятельности Книжная палата функционировала не идеально; быть может, она и в самом деле заслуживает критики. Но критиковать работу РКП имеет право тот, кто хорошо знаком с этой работой и её результатами, а не тот, которому просто захотелось громко высказаться.
В заключительных словах своей статьи Лев Пирогов не вполне внятно сожалеет о чересчур (на его взгляд) долгой жизни РКП. Нам тоже хотелось бы о чём-нибудь пожалеть… Например, о том, что автор статьи, вопреки не только журналистским канонам, но и элементарной этике, не смог раскрыть в тексте смысл «остроумного» заголовка – «Книжная палата № 6». Интересно, что подразумевалось автором под «палатой номер шесть», то есть сообществом душевнобольных: сама РКП, или её сотрудники, или поддерживающие её – пусть не всегда умело, но искренне – многие тысячи людей, которым небезразлична судьба уникального и полезного учреждения? Или, может быть, всё наше книжное сообщество – в канун наступающего Года культуры?
* * *
Этот материал был направлен главному редактору «Литературной газеты» в качестве публичного ответа на вздорный опус Пирогова, полный неточностей, передёргиваний и откровенной дезинформации. Но напечатать наш ответ на своих страницах «ЛГ», судя по всему, пока не готова, почему мы и оставили за собой право выступить на страницах другой газеты – пока материал не утратил актуальности в сознании потенциальных читателей.
При этом всё же хотелось бы надеяться, что «ЛГ» – ранее весьма уважаемый, в том числе и нами, печатный орган – впредь не станет публиковать сочинения, идущие вразрез с имиджем газеты, призванной просвещать читателя, пропагандировать искусство слова и книжную культуру.
* * *
В последний момент выяснилось, что, действуя по принципу «и волки сыты, и овцы целы», редакция «ЛГ» напечатала часть нашего ответа на статью Л. Пирогова. Этот текст был опубликован в № 1-2 от 15.01.2014 на пятой странице газеты, как сказано в сопроводительной заметке, «в значительном сокращении – только по существу дела». С мнением редакции «ЛГ» здесь трудно согласиться, поскольку несколько абзацев – это не сокращение, а сохранение не более 10 % объёма нашей статьи; что касается «существа дела», т. е. фактов деятельности РКП, то её ответственный представитель, наверное, должен разбираться в них получше стороннего журналиста. Впрочем, по уже сложившейся традиции, «ЛГ» предпочитает не согласовывать свои действия с автором из РКП, который ни в коем случае не дал бы своего разрешения на подобное «обрезание» своего ответа, поскольку после этого «сокращения» опус Л. Пирогова выглядит чуть ли не правдоподобным во всех прочих, не получивших ответа, его критических выпадах по адресу РКП.
Надеемся, что полная версия нашей статьи будет способствовать установлению истины.
Спасибо! Перепечатали материал на сайте, посвященном общественному мониторингу реформы РАН: http://www.saveras.ru/archives/6716
ОтветитьУдалить